- О регистрации гражданского состояния старообрядческого населения Костромской губернии в конце ХIХ 0 начале ХХ вв
- Из истории старообрядческой Богородицерождественской церкви в деревне Дворищи
- Рапорт священника Павла Горского
- Из журнала Костромской духовной консистории
- Рапорт Костромского уездного исправника
- Рапорт священника Иоанна Мухина
- Доношение православных христиан уезда, проживающих между православными и старообрядцами
-Письмо Костромского губернатора Епископу Костромскому и Галичскому Виссариону

Выстраивая родословную одной крестьянской семьи, представители которой, и наши современники, и их предки, крещены в старообрядческой вере в Дворищенской общине, я столкнулась с проблемой отсутствия в фондах Костромского областного архива сведений о гражданском состоянии старообрядцев в XIX в. На хранении есть метрические книги старообрядческих общин Костромского уезда за более поздний период: Дворищенской за 1908-1916 гг., Дурасовской за 1910-1916 гг., Каримовской за 1908-1917 гг., Костромской за 1896-1912 гг., Куниковской за 1901-1915 гг., Стрельниковской за 1907-1916 гг., Чернопенской за 1910-1916 гг. По Буйскому уезду сохранились метрики Рогозской старообрядческой общины за 1917-1918 гг. Других старообрядческих метрических записей в архиве не оказалось.

Из документов фонда Костромской губернской консистории о неоднократном запрещении Дворищенской молельни за разные годы было известно, что община придерживалась так называемого поповского толка, и все обряды, связанные с рождением, браком или смертью совершались по примеру Православной церкви: крещение, венчание, отпевание. Упоминаний о том, велись ли при этом записи до того, как официально, по закону 17 октября 1906 г. 1 старообрядческим духовникам разрешили вести метрики, не было.

Процедура записи актов гражданского состояния раскольников регламентировалась «Правилами о метрической записи браков, рождений и смертей раскольников» от 19 апреля 1874 г. 2 До этого времени никаких законодательных актов по регистрации старообрядческого населения не существовало. Лишь не­многие документы в той или иной мере заменяли акты граждан­ского состояния: купцы, получая гильдейские свидетельства в городских управах, заодно регистрировали рождение своих детей. Ревизские сказки и сословные посемейные списки подтверждали супружество между раскольниками, записанными мужем и женой, и происхождение от них детей. Но в случае необходимости, например, при оформлении наследства, закон­ность родства надо было доказывать через суд, прибегая к по­мощи свидетелей.

Закон 1874 г. «поручал» ведение актов гражданского состояния полицейским органам и волостным правлениям. По «Инструкции чинам по предмету ведения метрических книг для записи браков, рождений и смерти раскольников», утвержденной 18 сентября 1874 г., полицейские должны были заполнять метри­ческие книги для записи браков, рождений и смерти, книги для свидетельств об этом, книги для предбрачных подписок и для регистрации детей раскольников. Волостные правления обязыва­ли вести специальные книги для внесения словесных и письмен­ных заявлений рожденных в расколе и проживающих в волости. Заполненные и прошнурованные книги и формы с приложением казенных печатей и надлежащих скреп требовалось отсылать на хранение в губернские правления.

По инструкции после оформления заявлений раскольников полицейские и волостные старшины должны были выставить объявление, оформленное четким почерком, на видном месте -при дверях полицейского управления или волостного правления так, чтобы «для всякого проходящего мимо чтение не было бы затруднительным». По истечении семи дней полагалось сделать запись в соответственных метриках и выдать свидетельство. Копии записей волостные правления представляли в надлежащие полицейские управления за прошедший месяц и по окончании года. В полицейских управлениях ведение записей вменялось помощникам исправников или полицмейстерам.

Процедура записи фактов рождения, смерти и особенно брака в полицейских органах воспринималась большинством раскольников унизительной, поэтому многие из них оставались вне регистрации. В очередной раз положение раскольников в общественном сознании закреплялось как положение людей вне закона. Так, в отношении «неизвестных православных христиан Апраксиной волости» епископу Костромскому и Галицкому Вис­сариону о постройке публичной молельной в Дворищах сказано: «И очень хорошо нам известна вся ихняя жизнь, как религиозно-нравственная, так и домашняя, обыденная, которая иногда безнравственно выбивается на волю, на соблазн православному люду и противна Святой Христианской церкви и нашему христианскому православному духу» 3 .

Другие причины неохотной регистрации раскольниками рождений, браков и смертей называл костромской губернатор В.И. Дорогобужинов в письме министру внутренних дел от 8 января 1877 года: «В сообщениях о введении в действие закона 19 апреля 1874 г. о метрической записи браков, рождений и смерти раскольников уездные исправники, между прочим, объяснили, что настоящий закон не получает до сего времени полного практического применения, главным образом потому, что большинство заявляющих не желает именоваться раскольниками. Слово "раскол, раскольник" представляется для них весьма тяжелым. При требовании правил подписки о принадлежности заявляющих к расколу, они, не считая себя раскольниками, а старообрядцами, смущаются мыслью, что таковою подпискою сами признают себя последователями раскола, а потому удерживаются от записи в установленные метрические книги» 4 . Губернатор свидетельствовал о множестве ходатайств с просьбами заменить слова «раскольники» на «старообрядчество, приемлющее священство».

Анализ записей гражданского состояния старообрядцев, в том числе статистический, сделал костромской вице-губернатор Е.Е. Извеков в «Обозрении делопроизводства губернского правления за 10 лет от 7 мая 1905 года» 5 , сразу же после выхода закона о веротерпимости 6 . «При обревизовании установленных законом 19 апреля 1874 г. метрических книг в полицейских управлениях для записи браков, рождений и смерти раскольников замечено весьма малое количество таких записей, выразившееся за последнее десятилетие лишь в сумме 41». Из жалоб устных и письменных выяснилось, что «причиною столь незначительного числа записей служит не одно нежелание раскольников оглашать свою принадлежность к расколу, но главным образом, способы удостоверения прав просителей на внесение их в метрические книги».

По возбужденному одним из раскольников делу об отказе в записи его брака, полиция донесла, что она руководствовалась циркуляром губернского правления от 13 января 1895 г. за № 235. В означенном циркуляре «признавалось полезным» обращение полицейских управлений и волостных правлений к местным причтам православных церквей одновременно с выставлением объявлений о предстоящем раскольническом браке. Священники могли подтвердить или опровергнуть факт принадлежности к православной церкви по приходским метрическим книгам. Предлагалось ожидать ответа причтов не долее семи дней и уточ­нялось, что могло служить препятствием к занесению брака в метрическую раскольничью книгу: 1) принадлежность не к расколу, а к православию от рождения, 2) пребывание в браке по правилам православной церкви или другого признаваемого в государ­стве исповедания. Рождение от родителей, повенчанных по обряду православной церкви, препятствием не считалось.

Иногда курьезы происходили от незнания законов самими раскольниками. В свидетельстве Апраксинского волостного правления 6 августа 1900 года говорилось о желании записать свой брак в раскольничью метрику крестьянином д. Гуздырево Иваном Евтихьевым Козыревым с крестьянкой д. Холм Прасковьей Петровой Тарасовой. Ни с чьей стороны заявлений о законных препятствиях не было сделано. Но по устному свидетельству самого Козырева стало известно, что крестьянка Тарасова по рождению и крещению принадлежала к православному вероисповеданию 7 .

Резолюция губернатора на «Обозрении» предписывала полицейским управлениям устранять «всякое стеснение» при записи браков, рождений и смерти раскольников, руководствуясь только существующими на этот предмет узаконениями. «Точное и неуклонное их исполнение, несомненно, послужит упорядоче­нию регистрации актов гражданского состояния раскольническо­го населения Костромской губернии».

17 апреля 1905 г. вышел закон «Об укреплении начал веро­терпимости», по которому «выход из православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежал преследованию». Права старообрядцев на общественное богомолье, сооружение храмов и молитвенных домов, свободное исправление духовных треб, устройство богоугодных заведений и начальных школ, и преподавание детям закона Божия по вере их родителей, приобретение недвижимого имущества для целей общины, образование общинных капиталов, заключение договоров т. д., наконец, были подтверждены официально. А через полтора года, 17 октября 1906 г., были узаконены и формы записи актов гражданского состояния для старообрядцев. Ведение книг возлагалось на ду­ховных лиц, настоятелей и наставников старообрядческих общин. Книги изготовляли за счет старообрядческих общин по особым образцам в губернских правлениях, оформляли скрепами, печатями, шнурами и отправляли в храмы и молитвенные дома. Копии с занесенных в книги записей ежегодно доставлялись в губернские правления. Духовным лицам старообрядческих общин вменялось в обязанность выдавать справки и свидетельства на основе метрических записей за оплату гербового сбора и делать необходимые для составления призывных списков выписки о лицах, подлежащих призыву к исполнению воинской повинности. Формуляр старообрядческих метрик практически не отличался от формуляра православных метрических книг.

1 ПСЗ, III, 1906, № 28424. С. 909. «О порядке образовании и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов».

2 ПСЗ, И, 1874, 53391. С 652.

3 Государственный архив Костромской области (ГАКО). ф. 130, оп.13, д. 300

4 ГАКО. ф. 288, оп. 1, д. 17, л. 3

5 ГАКО. ф. 134, оп. 7, д. 80

6 От 17 апреля 1905 г.

•  ГАКО. ф. 282, оп. 3, д. 102

Упоминания о Дворищенской старообрядческой общине встречаются в документах Костромского ар­хива, начиная с 1863 г. До опубликования Манифеста 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимо­сти» она находилась на полулегальном положении, как и другие, называемые тогда «раскольничьи». Обряды устраивались в частных домах. Приходилось противостоять силовым воздействиям представителей официальной власти, которые периодически закрывали временные молельни.

До Манифеста 1905 г. вышло несколько указов об иноверцах, в том числе «О даровании раскольникам не­которых прав по отправлению духовных треб» от 3 мая 1883 г. и Манифест «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка» от 26 февраля 1903 г. В них признавалось «за благо укрепление неук­лонного соблюдения властями, с делами веры соприкасающимися, заветов веротерпимости». «Отпадение» от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежало преследованию, и не дол­жно было повлечь за собой невыгодных в отношении личных и гражданских прав последствий. Так же предполагалось «свободное отправление веры инославных и иноверных исповеданий и богослужения по обрядам». Раскольникам дозволялось совершать богослужение и в частных домах, и в особо предназначенных зданиях. В тех местностях, где значительное население раскольников не имело молитвенных зданий, разрешалось использовать для общественного «богомоления» существовавшие строения, не придавая им внешнего вида православного храма. «Надверные кресты и иконы над входом в часовню или другое молитвенное здание ставить не возбранялось».

В действительности все оказывалось сложнее, потому что, например, на открытие молельни требовалось разрешение Министра внутренних дел, и прошения не всегда удовлетворялись. Общие положения о терпимом отношении к проявлениям любой веры Манифеста 1903 г. никем, в том числе представителями властных структур, не вос­принимались, как руководство к действию, пока не появи­лись детально проработанные законы.

Именно в этот сложный период между двумя манифе­тами развернулось главное действие для Дворищенской старообрядческой общины — строительство здания молельного дома. Его сооружали под видом не то дачи, не то картофелетерочного завода. Строительство окончили не­задолго до выхода Манифеста 1905 г. о веротерпимости, один из пунктов которого признавал право сооружения молитвенных старообрядческих домов. Воздвигнутый 100 лет назад на окраине деревни в лощине, как бы скрытый от недружелюбных глаз, Дворищенский старообрядчес­кий храм продолжает действовать поныне. Об истории этого строительства повествуют помещенные ниже документы.

5 апреля 1886 года

Прихода моего Апраксинской волости деревни Дворищ отставной солдат Герман Петров Горлов, раскольник поповщинской секты, принимающей австрийское лжесвященство, верхний этаж своего деревянного, довольно большого дома в Дворищах, без разрешения гражданского начальства обратил в молельню для раскольников своей секты. В ней устроена церковь по примеру православных храмов со всеми принадлежностями. Крестьянин той же деревни, Иван Максимов, по праву попа, посвященный, будто бы, в этот сан Нижегородским лжеепископом Иосифом, открыто совершает всебогомоление и священнодействия: служит литургии, крестит младенцев, венчает браки, совершает исповедь и причащение, отпевает усопших и т. п. В названную молельню Герман Горлов собирает множество богомольцев-раскольников, как моего прихода, так и соседних Ильинского, Ждановского, Костеневского и других, которые в праздники и дни воскресные идут туда. Для совершения брака открыто ездят свадебными поездами. В течение двух последних годов (1884 и и1885) в названной молельне дважды совершал литургию какой-то приезжий лжеепископ при громадном стечении раскольников из всех окрестностей. Такое публичное обнаружение раскола в местности, преимущественно и весьма густо населенной православными, производит большой соблазн среди православных и содействует увлечению их в раскол.

Так как молельня в доме солдата Германа Горлова открыта без разрешения начальства и отправление в ней всякого рода священослужений и богомолений по примеру православной церкви служит значительным соблазном для православных данной местности, то я нашел вынужденным почтительнейше донести Вашему Преосвященству, не благоволит ли он употребить на основании закона 3 мая 1883 года зависящее от Вас содействие к запрещению молельни в деревне Дворищи и на основании 3 параграфа 206 статьи уложения о наказаниях возбудить преследование против открывшего ее солдата Германа Горлова.

Что в доме Горлова действительно устроена раскольническая церковь, и что крестьянин деревни Дворищ совершает в ней все священнодействия по примеру православной церкви - это неоспоримые факты, о которых могут свидетельствовать все прихожане прихода села Апраксина, деревни Дворищи, где устроена церковь, так и соседствующих с нею деревень Апраксинской волости: Бедрина, Никитина, Борка, Солоникова, Сельца и Пашутинской волости деревни Бочкино, Бычихинской - деревни Холм.

Священник Павел Горский .

ГАКО, ф. 130, оп.1, д. 834, л. 1-1об.

Журнал Костромской духовной консистории 22 апреля 1886 года

№1494

Слушали рапорт благочинного священника Павла Горского от 5 апреля сего года за № 26 об открытии без разрешения начальства отставным солдатом Германом Петровым Горловым раскольнической молельни в своем доме в деревне Дворищи Апраксинской волости. Приказали: с прописанием рапорта священника Павла Горского сообщить от имени Его преосвященства г. начальнику губернии, прося его превосходительство употребить на основании закона 3 мая 1883 года зависящее содействие к закрытию раскольнической молельни в Дворищах и на основании 206 статьи Уложения о наказаниях возбудить расследование против открывшего молельню солдата Германа Горлова. О последующем просить уведомления.

Резолюция губернского правления от 12 марта 1904 г.

Из производившегося по I отделению губернского правления с 1883 по 1901 гг. дела видно, что местными старообрядцами было возбуждено в 1883 году 3 ходатайство об устройстве в Дворищах раскольничьей молельни, на которую не получено никакого разрешения. По поводу возможности удовлетворения означенного ходатайства видно следующее: д. Дворищи находится (при населении 84 человека, из коих раскольников лишь 28) в центре густонаселенной православной местности, а именно: в деревнях Солониково, Обочкино, Никитина, Борок, Холм и Бедрино, отстоящие от четверти до двух верст, всего числилось 650 душ, из коих в расколе состоят: Дворищи -28, Солониково — 30, Холм — 6 и Бедрино — 10. Общее же число раскольников, от лиц коих было возбуждено ходатайство, простиралось до(500), но это количество составилось из лиц 34 селений, а именно: Кобылино — ..., Коровино — 9, Легково — 22, Гпуздырево — 37, Деревнищ— 8, Сельца — 2, Костилово — 8, Солониково — 30, Дворищ — 28, Бедрино — 10, Брыкатино — 27, Ильинское — 28, Сонино — 2, Слободки — 6, Китариха — 2, Жданова — 57, Шувалове — 105, Жорновок — 2, Меленок — 6, Кузмищево — 1 3, Хорговино — 2, Кузовцово — 20, Абросьево — 50, Рудакова — 29, Лукониново — 5, Холм- 5, Бурово — 8, Селифонтово — 7. Из них к расколу от рождения принадлежали 184 человек, остальные же 396 перешли в раскол.

Со времени собрания упомянутых сведений прошло уже около 20 лет, и обстоятельства могли измениться, поэтому предписывается костромскому уездному исправнику и депутату с духовной стороны собрать точные статистические сведения о состоянии раскола поповщинской секты в данной местности и объяснить, почему депутат находит желательным устройство молельни именно в д. Дворищи, в коей преобладает православное население, а не в селении с более значительным раскольничьим населением, например, в Жданове и Шувалове.

Советник правления Г.А. Зейферт.

ГАКО, ф.134, оп.4, д.1137

Рапорт от 19 июня 1904 года

Имею честь донести губернскому правлению, что строительство новой старообрядческой молельни в д. Дворищи нахожу желательным вследствие того, что означенная деревня находится приблизительно в географическом центре селений с раскольничьим населением, что собственно представляет гораздо более удобства для удовлетворения религиозной потребности последнего. По моему мнению, необходимо принять в соображение и то существенное обстоятельство, что старообрядческая молельня в Дворищах существовала фактически уже 40 лет, в продолжение которых целое поколение раскольников не знало иного места для своего богослужения. Нарушенная без особых оснований привычка не даст положительных результатов.

Подсчет статистических данных о количестве в настоящее время раскольников поповской секты показал, что таковых насчитывается более 700 душ, для которых перенос привычного места богомолья или вовсе уничтожение возможности общественной молитвы, шло бы в разрез с нашей православной веротерпимостью и правами, дарованными раскольникам по закону 3 мая 1883 года. Я нахожу, что существование в деревне Дворищи молельни с каждым годом является все более и более необходимым.

Уездный исправник И.А. Перротте.

ГАКО, ф.134., оп.4, д.1137

В минувшем августе 1902 года честь имел я донести, что Костромского уезда Апраксинской волости деревни Глуздырева крестьянин Иван Яковлев Железов, именующий себя старообрядческим иереем, под видом неудобства ходить к богослужению в деревню Дворищи, где с 1863-1864 годов существует раскольническая моленная, в действительности же в целях распространения заблуждения раскола, в 1901 году нанес над жилым обширным своим помещением, устроенным значительно раньше, второй, нежилой этаж специально для общественного в нем богослужения по раскольническому обряду. Он снабдил дом всеми принадлежностями христианского храма: иконами, иконостасом, престолом, жертвенником и проч., и сначала секретно, в будни, а потом гласно и в праздники стал, к соблазну православных совершать в ново устроенной моленной весь круг церковных служб. Дошло до того, что в ней старообрядческий лжеепископ Иннокентий Усов при обозрении епархии торжественно в присутствии своего предместника лжеепископа Арсения Швецова при необычайном стечении окрестных старообрядцев служил литургию в 8 день мая прошедшего года.

Формальным полицейским дознанием, произведенным в 1903 году, хотя и подтвержден факт самовольного построения и открытия раскольнического храма в нежилом помещении дома Железова, но никаких распоряжений о закрытии его не последовало до сего дня.

Это, может быть, обстоятельство придало Железову и старообрядцам большую смелость, и вскоре, по отъезде отсюда Иннокентия Усова и, вероятно, по совету и с благословения его, решено взамен тесной и обветшавшей Дворищенской моленной устроить в этом селении или близ его новый молитвенный дом. Осуществление этого предприятия возложено на строительную комиссию из трех лиц, крестьян села Селифонтова Ивана Васильева Косаткина, деревни Солоникова Михаила Прокофьева и деревни Попова Ивана Ильина. Действия комиссии выразились в следующем:

1) близ деревни Дворищ (в 100-120 саженей от нее) куплен у крестьян деревни Бочкина в вечность участок земли в 1/2 десятины, примыкающий длинной стороной в 40 сажень к речке Мерзской, и шириной в 15 сажень к склону горы, за 125 рублей в сложности. Купчая сделана пока на имя крестьянина села Селифонтова Ивана Васильева Косаткина.

2) Намечено место для моленной и срыта часть горы.

3) куплена у крестьянина Апраксинской волости деревни Бурова Григория Михайлова Майорова обширное (29 аршин длины и 17 ширины) здание бывшей крупчатки купца Стоюнина на реке Мезе и приспособлено для моленной. Остается только устроить мост через речку к купленной земле и перевезти приготовленные срубы. С Великого поста предположено возводить здание моленной.

Предполагая построить отдельный молитвенный дом на земле крестьянина Косаткина, который по тесноте и непригодности ее для сельскохозяйственных занятий, не может иметь тут постоянной оседлости, раскольники хорошо сознают опасность предприятия, наказуемого по 206 статье свода законов. С целью обойти закон, воспрещающий “построение новых раскольничьих молитвенных зданий, без разрешения г. Министра Внутренних дел”, они, как слышно, наметили следующий образ действий. Крестьянин Косаткин фиктивно уступит одному из старообрядцев деревни Дворищ (вероятно, солдату Горлову, содержателю старой моленной, или одному из сыновей его) купленный по соседству участок земли. Новый владелец устроится на постоянное житье в одной из угловых комнат будущей моленной на праве домохозяина, в действительности в качестве сторожа. Таким образом, моленная будет считаться частью принадлежащего ему жилого помещения, а не отдельным молитвенным домом со сторожкой при нем.

Фиктивный домовладелец, сторож, оказывая услугу местному старообрядчеству, был бы и сам не в убытке: как член местного сельского общества и владелец земельного надела по деревне Дворищам он мог бы без опущения вести весь круг сельского хозяйства и иметь денежные и другие выгоды за охрану моленной. Какие бы, впрочем, пути не были придуманы старообрядцами к обходу закона, но новая, третья по числу моленная в приходе села Апраксина вскоре будет совершившимся фактом, если заблаговременно не принять меры к воспрещению ее постройки. Этого, несомненно, желает все приходское православное население, ревнующее о славе и достоинстве церкви православной. Покорнейше прошу Ваше преосвященство принять чрез сношение с гражданским начальством необходимые меры к недопущению постройки новой обширной моленной при деревни Дворище, а так же, если возможно, к закрытию самовольно устроенной лжеиереем Железовым в 1901 году моленной в деревне Глуздыреве.

Благочинный, священник Иоанн Мухин.

ГАКО, ф. 130, оп.13, д.300, лл.1-2об.

Журнал Костромской духовной консистории

22 марта 1904 года № 1574 Слушали:

а) отношение г. костромского губернатора № 926 о предупреждении постройки в деревне Дворищи Апраксинской волости новой старообрядческой молельни, о закрытии таковой же молельни в деревне Глуздыреве, устроенной в 1901 году крестьянином этой деревни Иваном Железовым в своем доме, и о командировании депутата с духовной стороны для собрания точных статистических данных о состоянии раскола в той местности;

б) донесение неизвестных православных крестьян, проживающих в районе Апраксинского прихода о самовольном устройстве крестьянами-раскольниками в деревне Дворищи раскольнической молельни и о прочем.

Приказали:

1.О содержании слушаемого отношения г. губернатора за № 926, дать знать для сведения благочинному указом препроводить к нему безымянное донесение неизвестных православных христиан, проживающих в районе Апраксинского прихода, для сведения и доставления в консисторию подробных точных сведений по настоящему делу.

2. Депутатом со стороны духовного ведомства назначить благочинного костромского 3 округа, священника Иоанна Мухина, которому о сем дать знать указом, а г. костромского уездного исправника уведомить отношением. Мнение сие представить на архипастырское благоусмотрение его Преосвященство.

Протоиерей Павел Богословский

Протоиерей Александр Троицкий

В Костромскую духовную консисторию благочинного 3 Костромского

округа священника Иоанна Мухина 1904 года мая 30 дня

В исполнении указа Костромской духовной консистории от 20 февраля 1904 года за № 5302 по содержанию прилагаемого при сем доношения неизвестных православных христиан, проживающих в районе Апраксинского прихода, было спрошено мною православное население деревень: Дворищ, Бочкино и Солониково, в центре которых устраивается старообрядцами моленная (...)

1)По объяснению крестьян деревни Дворищ мысль о постройке новой, третьей моленной возникла у старообрядцев в начале лета или в конце весны 1903 года. Была у них распря между собой о месте молитвы: привыкшие к богослужению в Дворищенской моленной и в частности попечитель ее солдат Герман Горлов, не хотели в новую, Глуздыревскую, самовольно открытую попом Иваном Железовым. Сторонники Железова, как и сам он, наоборот, неохотно посещали Дворищи. Для прекращения спора в мае (8 и 9 числа) приезжал в Глуздырево и Дворищи старообрядческий архиерей Иннокентий Усов, одобрил мысль о построении моленной и обещал выхлопотать при содействии сильных лиц в старообрядчестве разрешение на открытие и официальное признание ея. По отъезде его старообрядцы, крестьяне деревень Кобылина Алексей Иванов, Попова Иван Ильин, Солоникова Михаил Прокофьев и села Селифонтова Иван Васильев Косаткин купили в деревне Бурове у Григория Михайлова Майорова часть обширного здания бывшей крупчатки и приготовили срубы для моленной. В середине июля вопрос о месте для моленной был спорным. Большинство старообрядцев держалось мнения построить в самом селении Дворищи при жилом доме, и по науке их крестьянин Иван Петров около Ильина дня выхлопотал у соседей за 27 рублей место под дворину своему сыну Ивану. Тут и наметили они ставить молельню. Согласен был даже Иван Железов, лишь бы досадить Герману Горлову. Но старик Горлов не согласился, чтобы моленная была не в его доме, да и некоторые из православных протестовали против открытия моленной в Дворищах: при доме ли Горлова или на дворике крестьянина Ивана Петрова. В виду указанных обстоятельств, крестьянин Иван Косаткин с согласия, конечно, старообрядцев и в счет их, купил у крестьян деревни Бочкина 1/2 десятины земли под моленную, и прения кончились. Сбором хлеба и денег на покупку и приспособление здания и земли заведовали крестьяне Алексей Иванов, называющийся церковным старостой, Михаил Прокофьев и другие. Крестьянин Дмитрий Иванов Желтов утверждал: “У Михаила Прокофьева Иван мой (сын) по осени покупал пудов 20 сборного хлеба”. Решено было по первопутице перевезти срубы из Бурова на Касаткинский участок, а в Великом посте возводить постройку. Сомнительно, что постройка моленной оттянулась надолго вследствие противодействия попа их, Ивана Железова, который, будто бы, “не давал строителям совета на эту землю, указывал на опасность рисковать против духовного и светского начальства и оберегал от преследования законного.” Но то правда, Железову приятней править службу в своей домовой церкви, чем ходить в Дворищи за 3 1/2 версты. Не можем, наверное, сказать для чего выезжал в Дворищи архиерей 26 февраля с.г. Был он у Горлова ночью. Может быть, он осматривал купленный участок, но старообрядческой процессии мы не видали.

С половины марта постройка моленной производится “самоуправством”, вопреки подписки, данной строителями 21 февраля текущего года г. уездному исправнику строить под видом дачи и частного дома. “ Честно нам говорят: строим моленную. А начальству не так: Косаткин строит дом”. Косаткин - подставное лицо, главный распорядитель постройки. Помогают ему и Алексей Иванов, и Михаил Прокофьев, и все старообрядцы. Возили срубы по наряду от каждой семьи безденежно и на своем хлебе. Жалованье давалось немногим, только долго находившимся на постройке. Косаткин - там каждый день, помощники реже. К Пасхе срубы сомшены, и сделан по стропилам обрешетник. Для фундамента свозится булыжник из разных мест и кирпич с завода Косаткина. Работают старообрядцы по наряду, как и раньше.

2) Крестьяне деревни Бочкино объяснили: 1/2 десятины земли по речке Мерзской куплено у них крестьянином Косаткиным в октябре прошедшего года за 125 рублей для постройки старообрядческой молельни. Продали они землю в виду высокой цены за нее, для садоводства она непригодна, а деньги были нужны в уплату податей.

3) По заявлению крестьян деревни Солоникова толки о постройке новой моленной при деревне Дворищи возникли у старообрядцев во время постройки крестьянином Иваном Железовым моленной в своем доме, в деревне Глуздыреве. За исключением односельчан Железова, да немногих сторонников его, старообрядцам неприятно было ходить на молитву в Глуздырево. Железов сначала в будни, а потом и в праздники правил у себя службу, и в Дворищи, в моленную Германа Горлова, редко ходил. Это обстоятельство раздражало Горлова и раскольный мир. На Железова посыпались упреки со всех сторон. Даже в великие праздники после службы происходили у них бурные сцены. Неуступчивый поп упрямо отстаивал себя и не склонялся к примирению. Стали доноситься на него жалобы к архиерею Иннокентию, и последний в мае прошедшего года лично приезжал и в Дворищи и в Глуздырево для решения, между прочим, спора о месте богослужения. Решено было, не закрывая Глуздыревской моленной, построить новую в деревне Дворищи вместо обветшавшей и тесной моленной Горлова. По совету большинства окружных старообрядцев и попа Железова крестьянин Дворищ Иван Петров Тарасов около сенокоса минувшего года выпросил у соседей земли под дворину сыну своему Ивану с тем, чтобы при доме его устроить моленную. Партия Германа Горлова восстала против этого решения и справедливо заявляла: “Иван Иванов - молодой человек, понадеяться на него нельзя: вина не пьет, а от пива ездит в лежачку. Зачем ставить молельню на его дворине? Мы от ... Германа худобы не ведали”. Сам архиерей жалел Германа: “Старик 40 лет старается, а вы его ни во что сочли”. Чтобы положить конец прениям, старообрядцы остановились на мысли купить у крестьян деревни Бочкино землю в собственность под моленную на имя крестьянина села Селифонтова Ивана Васильева Косаткина, который в конце октября1903 года действительно купил за 125 рублей полдесятины земли близ деревни Дворищи на речке Мерзской, закрепив пред Рождеством Христовым купленный участок на свое имя. Косаткин без утайки тогда говорил: “Земля требуется для моленной”. По заказу же Косаткина было приготовлено к осени 1903 года обширное здание моленной в срубах размером 15 аршин ширины, 29 длины и 7 высоты из бывшей крупчатой мельницы купца Мясникова(?) в деревне Бурове, Бычихинской волости. Приготовления к постановке ея начались по осени пред заморозками: гора срыта, площадь земли под здание выровнена. В мясоед пред масленицей приезжал архиерей в Глуздырево, а был ли в Дворищах для осмотра купленной земли не известно (мы дома не живем).

Срубы перевезены вскоре после масленицы. За тесом и бревнами ездили костеневские, ждановские, ильинские, апраксинские старообрядцы (ихнего секта), по наряду от каждой семьи. На первой неделе Великого поста выезжали в Дворищи г.г. исправник, становой и урядник для осмотра участка и обязали Косаткина подпиской, не строить моленную на приготовленном месте. Однако с понедельника на 6 неделе Великого поста начали подымать срубы и мшить. На Благовещенье поставлены стропила; после пасхи сделана палуба крыши. На постройке были только старообрядцы, человек по 15 каждый день: подносили бревна, балки, мшили. Работали на своем хлебе, безденежно, по двое суток, а кто и больше. Алексей Иванов и Михаил Прокофьев часто бывали на стройке, когда мшили. А дело ведет, всем распоряжается и рабочих рассчитывает Косаткин. То выдумка, что Косаткин купил у старообрядцев срубы, назначенные для моленной. После выезда г. исправника на вопрос , что вы строите, Косаткин уже уклончиво отвечает - что-нибудь выйдет, либо дача, либо дом. Из раскольников, кто попростей, говорят: будет моленная, а больше хитрят: строится дача. Но по всему видно, что моленная. Земля под дачу не годится - холодная, с ключевиной. Зимой проходу к ней нет: снег лежит до Петрова дня; сады расти не могут - снегом елошник ломает. Земля у бочкинских крестьян и срубы у Григория Михайлова Майорова куплены на общие средства: осенью сбирали хлебом и деньгами, кто что даст. У нас сбирал Михайло Прокофьев, в прочих деревнях церковный староста Алексей Сухарев. Сбор производится и теперь: по весне в деревне Шувалове собрано 4 мешка семени льняного. Попечитель Дворищенской моленной Герман Горлов выдал за срубы 400 рублей, накопленных из доходов при молельне его. Слышно в деньгах теперь нужда: Косаткин дает от себя кирпич, а денег придется занять.

4) К прилагаемым при сем письменным ответам крестьянина деревни Бурова Григория Михайлова Майорова на предложенные ему вопросы следует добавить, что крестьянин Косаткин уплатил еще плотникам за выделку срубов на месте 125 рублей (сведения получены от подрядчика).

О вышеизложенном честь имею донести духовной консистории.

Благочинный священник Иоанн Мухин .

Всепокорнейше честь имеем уведомить Ваше преосвященство и донести до настоящего Вам сведения в том именно о происходящем деле в настоящее время в нашем районе относительно старообрядцев, проживающих между нами в среде нас. И очень хорошо нам известна вся ихняя жизнь, как религиозно-нравственная, так и домашняя, обыденная, которая иногда безнравственно выбивается на волю, на соблазн православному люду и противна святой Христовой церкви и нашему христианскому православному духу. Видимо и ясно нарушают оне установленные законы Его инператорского величества, и нагло действуют и рискуют в обход закона. А именно оне в настоящее время решили самоуправством выстроить публичную моленную, официальным и фиктивным порядком. По совету ихних представителей господина Косаткина села Селифонтова и деревни Кобылина Алексея Иванова Сухарева и деревни Попова Ивана Ильина Ваулина и деревни Солоникова Михаила Прокофьева Тараканова и иных товарищей ихнего согласия под видом частного жилого дома или же какой-либо дачи в таком виде:

Оне сформировали общую сумму, сколько нам евтого не известно. А только хорошо известно, что сбор был для той цели, чтобы устроить самообдуманную по своему характеру официальную моленную. И собранную общую сумму вручили тем же вышеуказанным своим представителям в распоряжение, которые у них в настоящее время и считаются строителями ихнего храма самообдуманного. И всегда находятся оне при постройке все вместе. А когда и на переменках по одному. Евто может подтвердить крестьянин деревни Бурово Григорий Михайлов Майоров, у которого оне купили весь строительный материал на всю молельню ценою за 900 рублей (...).

Хотя и выезжал господин исправник по распоряжению губернского управления и становой пристав и урядник и производили предварительное следствие и запретил им, чтобы отнюдь никакого здания не строить на заподозреной земле без разрешения начальства и обязал их подпиской. Но они не исполнили своего данного письменного обещания (...).

Вследствие вышеизложенного здесь объяснения и всепокорнейше имеем честь просить Вашего Преосвященства принять к сведению наше доношение о таких наглых фанатическихпоступках старообрядцев. Мы, живущие вблизи их, и постаралися немедленно донести Вашему Преосвященству, и не найдете ли для себя возможным сделать в скором времени свое распоряжение.

1904 года 1 9 дня марта от неизвестных подателей .

ГАКО, ф.130, оп.13, д.300, лл. 14-15об.

Костромской губернатор Епископу Костромскому и Галичскому Виссариону

от 26 октября 1904.

Ваше Преосвященство, милостивый государь и архипастырь. На отношение от 31 Января сего года за № 1640 имею честь уведомить Ваше Преосвященство, что Губернское Правление по исследовании и рассмотрении изложенных в том отношении обстоятельств о постройке новой раскольнической молельни при деревне Дворищи Апраксинской волости Костромского уезда и о закрытии таковой же молельни, самовольно устроенной в деревне Глуздырево в 1901 году крестьянином Железовым, согласно определению своему, состоявшемуся 20 октября сего года, предписало Костромскому уездному исправнику:

а) о возбуждении уголовного преследования в установленном порядке против крестьянина деревни Глуздырево Ивана Железова за самовольное устройство им раскольнической молельни;

б) иметь строгое наблюдение за тем, чтобы на купленном крестьянином села Селифонтова Иваном Касаткиным участке земли при деревне Дворищи не было устраиваемо особого молитвенного здания без испрошения на то разрешения, требуемого пункта 1 статьи 48 Устава о пред, пресечении преступления.

Поручая себя Вашим архипастырским молитвам, имею честь быть Вашего преосвященства

покорнейший слуга Л.М. Князев

ГАКО, ф.130, оп.13, д.300