Несколько слов о том, как распределяются источники, а нас интересует определенная их категория, по генеалогии податных сословий, в архивохранилищах государственных архивов. Территории бывших губерний неоднократно подвергались административно-территориальным изменениям, и  в результате сложилась простая для понимания, как исследователей, так и потребителей архивной информации система: архивы хранятся по территориальной принадлежности их фондообразователей. Например: большая часть Ветлужского уезда Костромской губернии, в т.ч. с. Широково, где находилась церковь, прихожанами которой были Воронцовы, в 1922 г. вошла в состав Нижегородской губернии. Все архивно-документальные источники, имеющие отношение к  этой территории, были собраны в хранилищах Государственного архива Горьковской (Нижегородской) области. Однако исключение составили некоторые фонды губернских учреждений, благодаря чему в нашем распоряжении остались ограниченные по количеству, но  емкие по информативности источники. Это - исповедные росписи Николаевской церкви с. Широково за один год - 1907 в фонде Костромской духовной консистории и документы 7-ой – 10-ой ревизий на казенных крестьян Широковской волости Ветлужского уезда в фонде Костромской казенной палаты. Хронологический разрыв между источниками составил ровно полвека: для любого исследования, особенно генеалогического, срок очень большой.
Тихон Ипполитович Воронцов, самый ранний из известных представителей рода, - точка отсчета в поисках.  В исповедных росписях  Николаевской церкви с. Широково в части «Военные, состоящие на действительной службе, отставные и их семейные» он упоминается отставным рядовым среди исповедавшихся и причастившихся жителей д. Полдневка (Софьино) Широковской волости Ветлужского уезда Костромской губернии, главой семьи в возрасте 66 лет, т.е. 1841 года рождения.
Кроме членов семьи Тихона Ипполитова, его детей и внуков, в исповеди под тем же номером дома или двора №15, под фамилией Воронцов записана персона по имени Федор Филиппов, 22 лет. Очевидно, Федор состоял с главой семьи в достаточно близком родстве, если доверять названию графы исповеди: «Военные и их семейные». В теории факт его существования может быть доказательством родства с другими персонами рода.
Необходимо обратить внимание на то, что большая часть жителей Полдневки, учтенных в исповедных росписях 1907 г., записаны с фамилией Воронцовы. Самые «старые» по возрасту из них рождены до отмены ревизий,  т.е. до 1858 г.: это наш  Тихон Ипполитов, как мы уже вычислили 1841 года рождения,  Стефан Климентов - 1855 г.р., и  Евдокия Климентова - 1849 г.р. Ревизская сказка на казенных крестьян  Полдневки Ветлужского уезда 1858 г. должна содержать сведения об этих персонах.
Ревизские сказки, документальный результат подушной переписи населения, были введены в 1713 г. «для распределения содержания войска по числу ревизских душ», впоследствии стали повсеместно регулировать и учитывать  платежи подушных  податей. Всего было проведено 10 ревизий и последние из них приходились  №9 – на 1850, №10 – на 1858 гг. 
В ревизской сказке 1858 г. Полдневка Широковской волости Ветлужского уезда значится не деревней, а починком, и все казенные души, первые жители Полдневки, составляли одну семью, известную впоследствии под фамилией Воронцовы. Из них с исповедной росписью 1907 г. по именам и по возрасту совпали персоны: Стефан Климентов и  Евдокия Климентова. Филипп Климентов, вероятный отец Федора Филиппова, присутствовал только в ревизской сказке.
Ни Тихона, которому на момент ревизии должно быть 16-17 лет, ни его отца Ипполита, среди них не оказалось. Отсутствие Тихона и Ипполита в ревизии 1858 г. могло иметь много разных объяснений, но для выбора единственно правильного необходимо исследовать более ранние источники.
В поле графы «из того числа выбыло» предыдущей ревизской сказки по  Полдневке 1850 г. есть запись, имеющая отношение ко всей семье: «Переведены из д. Полома по предписанию г. управляющего палатою от 25 мая за №187». Во главе семьи, как и в ревизии 1858 г., записан Мартьян Авакумов 68 лет и его сыновья: Максим 40 лет, близнецы Александр и Клемент по 35 лет. Появляется запись о последнем, младшем сыне Мартьяна Авакумова Иване, который в ревизии 1858 г. по какой-то причине не учтен. Его возраст в графе предыдущей ревизии, 1834 г., обозначен 16 лет (1818 года рождения), а в графе «из того числа выбыло» - запись, объясняющая его отсутствие в более поздних документах: «отдан в рекруты в 1838 г.».
Рекрутской повинности подлежали в государстве все те сословия, которые платили в казну подушную подать, а именно: мещане, казенные, удельные, помещичьи крестьяне, дворовые люди, свободные хлебопашцы и др. В рекруты забирали людей  не моложе 20 лет и не старше 35, ростом не менее 2 аршин 3 вершков, здоровых и не страдающих явными недостатками. По уставу 1831 г. , по которому забрали Ивана Мартьянова, срок рекрутской службы равнялся 20 годам. Сельское общество должно было внести в казну деньги на его прием в рекруты: на обмундирование (на одежду и обувь), на провиант, на жалованье.   Рекрутское присутствие выдавало виды (название документа) женам рекрут.
Как известно, отданные в рекруты казенные крестьяне, их жены и рожденные во время службы дети, так называемые кантонисты, переставали учитываться как казенные податные души, потому что подушная подать с них снималась, и переводились из ведения Министерства государственных имуществ в ведение Военного ведомства. Именно по этой причине упоминаний об Иване и о возможно родившихся в рекрутстве его детях в ревизской сказке  1858 г. быть не могло. По законам солдат полевых и имеющих постоянное местопребывание войск размещали на квартирах обывателей. Солдаты имели возможность иметь рядом с собой свою жену и детей. В разные времена содержание солдатских жен и детей оплачивалось то военным ведомством, то казенным ведомством: «Начальство должно удовлетворять требование мужей по доставке жен по мере возможности и удобности размещения их, отпуск же денег на продовольствие и прогоны следует быть от казенных палат» .
Обратившись к еще более ранним ревизским сказкам уже деревни Полома, из которой Воронцовы переселились в Полдневку, а именно 1834 и 1816 гг. узнаем, что у Мартьяна Авакумова из 6-х детей – две дочери и четверо сыновей, известных нам как Максим, Александр, Климент и Иван. Т.е. сын с именем Ипполит у Мартьяна Авакумова во всех ревизских сказках так и не появился. И у нас нет прямых доказательств, что Тихон Ипполитов Воронцов (с него начиналось наше исследование) является внуком Мартьяна Авакумова и членом семьи, которую мы исследовали как основательницу починка Полдневка.
В ревизских сказках 1850 и 1858 гг. Тихон Ипполитов не вписан, хотя к моменту ревизий ему было 9 и 17 лет соответственно. Причиной, по которой запись о нем отсутствовала, могла быть той же, что и у Ипполита: Тихон не учитывался как ревизская душа, платящая подушную подать. Если Вы помните, Тихон Ипполитов Воронцов записан в той части исповедной росписи, в которую вносили военных, отставных, а значит, во времена 9-ой и 10-ой ревизий вполне мог быть кантонистом и учитываться по военному ведомству. Чаще всего солдатским детям было уготовано воспитание в гарнизонных школах, позже в военно-сиротских отделениях и кантонистских школах, а после них - военная служба, величина срока которой зависела от действующего на момент взятия на службу Военного устава.
Отсутствие Тихона Ипполитова в ранних документах 1850 и 1858 гг. как кантониста, совпадает с рекрутством  Ивана Мартьянова. И нетрудно сделать вывод, что Иван Мартьянов идеально подошел бы на роль  отца Тихона Ипполитова, если имя первого совпало бы с отчеством второго.
Попытаемся ответить на вопрос, мог ли ИВАН стать ИППОЛИТОМ?
Всем известно о существовании различных вариантов одного и того же имени: например, Георгий – Егорий – Егор – Игорь – Юрий, или Евдокия -Авдотья, или Агриппина - Аграфена и т.д. Не вдаваясь в особые исследования можно сказать об  идентичном звуковом ряде во всех трех примерах. Известны несколько иные примеры перемены имен: члены семьи знали свою любимую бабулю как Марфу, а обратившись с запросом в архивы об уточнении даты ее рождения, узнали, что при крещении ей было дадено имя Мария. И, наконец, третий вариант - яркий пример двух, казалось бы, совершенно разных имен у одной и той же персоны: одна из прабабок Розанова Василия Васильевича, по мужу Жадовская, упоминается в разных документальных источниках то как Прасковья, то как Матрена с отчеством Андреевна.
Что же общего было между приведенными выше похожими и совершено разными именами?

Основным документом при выборе имени новорожденному в период до 1917 г. были святцы. Все многочисленные варианты одного и того же имени объединялись образом святого, который звался именем, данным младенцу.  В один и тот же день Православная церковь праздновала именины разных святых:  например Мария и Марфа имели два общих календарных дня: 6-го февраля поминали сестер Марию и Марфу, дев Азийских, а 9 июня – Марию и Марфу, мучениц Персидских.
Именины Матрены и Параскевы совпадали в день 20 марта (мученица Матрона Амисийская – Понтийская и мученица Параскева Римская).
30 января, в общий день святых Иоанна и Ипатия, православная церковь отмечала патриарха и Вселенского учителя Иоанна Златоуста Константинопольского и священномученика Ипполита Остинского, Римского епископа.
Согласитесь, случай экзотический. Рожденного около 30 января Ивана-Ипполита, в семье, вероятно, и звали то Иваном, то Ипполитом. На вопрос, в какой момент своей жизни Иван Мартьянов был записан в документах Ипполитом, ответить трудно, но предположить можно. Скорее всего, это произошло в период военной службы, когда все бывшие казенные души приобретали новый статус, получали «прочные» фамилии, обычно распространявшиеся не только на прямых потомков, но и на большинство представителей рода.
Непростую генеалогическую «задачку» удалось решить, 1) исследуя косвенные признаки родственных связей, 2) привлекая в качестве источников законы Российской Империи, Православный календарь имен святых, 3) исследуя информацию формуляров архивно-документальных источников.