Архив Александра Львовича Рашковского

Сионист из Нолинска.

История вятской ссылки двадцатых-тридцатых годов двадцатого века изучена еще очень слабо. Нас ждет еще немало открытий. Об одном из ссыльных я хочу рассказать в этой заметке.

Канценеленбоген Борух (Борис) Абрамович родился 19 июля 1911 года в г. Луцке Волынской губернии. В начале Первой мировой войны вместе с родителями он уехал в г. Почеп Черниговской губернии, а в 1920 г. в Одессу. В 1923 году Борис закончил в Одессе начальную школу и поступил работать в портретно-художественную мастерскую, а затем в мастерскую «Багет-художник». Тягу к живописи Борис испытывал с раннего детства.

Родители Бориса: отец Абрам Давидович – раввин – и мать Фейга Мошковна уехали в Палестину. Сам Борис, его брат Герш-Лейб и сестра Фрида (в замужестве – Сандлер) остались в Одессе.

В 1932 г. Борис поступил учиться в Одесский художественный институт, из которого был исключен в 1933 г. за приверженность сионистским идеям. Однако, до 1935 г. он работал в Одесском индустриальном институте в качестве техника-проектанта, где проявил себя толковым, способным и добросовестным работником.

Интересно, что во всех анкетах Борис писал свою специальность – «художник-декоратор».

В 1935 г. за участие в подпольной сионистской группе Борис был арестован и сослан в Нолинск Кировской области, где устроился на работу в среднюю школу на ставку делопроизводителя-счетовода. Видимо директор школы сразу разгадала в нем человека, умеющего все делать своими руками и потому для школы незаменимого. В школе Борис выполнял все ремонтные и оформительские работы, помогая в этом деле и другим организациям. В 1937 году, при подготовке юбилейных торжеств посвященных 100-летию со дня смерти А.С. Пушкина, Борис Абрамович по приглашению Пушкинской юбилейной комиссии при Нолинском гортеатре работал над художественным оформлением Пушкинского фестиваля и бал-маскарада. Причем он выполнил работы с проявлением огромной творческой инициативы и глубокого знания произведений А.С. Пушкина. Благодаря стараниям Бориса Абрамовича, Пушкинский фестиваль и бал-маскарад в Нолинске были отмечены в местной и даже центральной печати.

Надо сказать, что сионистом Борис Абрамович был пассивным и никакой агитационной работы в Нолинске не вел. Но он хотел общаться с евреями и познакомился с семьей преподавателя Нолинского техникума механизации сельского хозяйства Г. , который приехал в Нолинск намного раньше Бориса Абрамовича, но успел попасть в поле зрения НКВД, ввиду того, что скрыл наличие близких родственников в Палестине.

В 1938 году в Нолинское отделение НКВД пришла очередная разнарядка и надо было срочно что-то придумать. Так появилось дело сиониста Б.А. Канценеленбогена по знаменитой 58 статье.

Интересно, что Г. и его жена Б. давали противоречивые показания. Г. на допросе говорил, что слышал о сионистских высказываниях и восхвалении жизни в Палестине от жены. Жена на допросах показывала, что слышала это от мужа. Надо отметить, что директор школы, где работал Борис Абрамович, и все сотрудники школы на отрез отказались подтвердить какие-либо сионистские высказывания Бориса Абрамовича, отмечая, что в школе он был постоянно занят работой и общался с ними на чисто бытовом уровне: спрашивал о здоровье, детях. Помогал им чем только мог. Отмечали также, что после ареста Бориса Абрамовича они в школе мучаются без этого мастера на все руки.

Следствие по делу Канценеленбогена тянулось несколько месяцев.

В 1939 году Кировский областной суд приговорил Бориса Абрамовича к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК. Он был отправлен в Усть-Вымлаг. Интересно, что, с подачи Нолинского НКВД, на суд были приглашены только те свидетели, которые подтверждали сионистские высказывания Бориса Абрамовича. Директор школы, где он работал, и сотрудники школы приглашены не были, хотя протоколы их допросов в деле есть.

Любопытно, что в материалах дела встретился мой знакомый – Потапов Иван Васильевич, который работал в то время на заводе КУТШО (комбинат учебно-технического школьного оборудования) плановиком. Теперь этот завод называется «Физприбор». В материалах дела есть запрос Кировского областного суда в адресный отдел города и ответ адресного стола. Для чего суду понадобился Иван Васильевич из материалов дела не ясно. Я знал Ивана Васильевича, который в середине 50-х годов, работая на заводе им. И.И. Лепсе, перебрался в Москву очень хорошо. Встречался с ним в Москве и даже останавливался у него на квартире. Жил он в районе ВДНХ. Какое отношение он имел к делу Бориса Абрамовича совершенно непонятно. Находясь в лагере, Борис Абрамович продолжал бороться за свое освобождение. На смену Ежову пришел Берия и наступили немного другие правила. В Москве родственниками Бориса Абрамовича был нанят адвокат М.А. Курис. И вот, 17 июля 1940 г. судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР под председательством Рахимова и при участии членов коллегии Абдурахманова и Назаровой отменила приговор Кировского областного суда и прекратила дело производством. Любопытно, что в Определении коллегии была такая фраза: «Из материалов дела не видно никакой контрреволюционной деятельности, а были только разговоры чисто дискуссионного характера».

Однако, присутствовавший на заседании коллегии помощник прокурора СССР Володарский внес протест и 22 августа 1940 г. Пленум Верховного Суда под председательством Голякова при секретаре Смольницком отменил Определение коллегии и оставил приговор в силе.

Дальнейшая судьба Б.А. Канценеленбогена мне неизвестна. Реабилитирован он был в 1991 г. по инициативе областной прокуратуры, которая пересматривала все дела по 58 статье.