Генеалогия, архивный поиск, история семьи, составление родословных
Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поиск

Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поискГлавная Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поискАрхив Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поискГенеалогия Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поискСписки архивов Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поиск Услуги сайта Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поиск Пишите

Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поиск Об авторе

Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поискКаталог сайтов

Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поискПресс - релизы

Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поискЧАВО

Генеалогия, история семьи, составление родословных, архивный поискКарта сайта

Рассылки Subscribe.Ru

Частный электронный архив личных фондов и коллекций документов

Архив Александра Рашковского


Архив Александра Львовича Рашковского




Судьба Всеволода Гладуновского.

Недавно случайно прочитал в Интернете, что Московская Патриархия интересуется судьбой священника Всеволода Александровича Гладуновского, арестованного в 1937г. и сгинувшего в сталинских лагерях и разыскивает сведения о нем. Вот какая краткая справка приведена там.

Гладуновский Всеволод Александрович. Родился в 1881г. в селе Мирутин Жуковской волости Изяславского уезда Волынской губернии в семье священника. Окончил духовную семинарию и служил в одном из храмов Житомира до 1937г. Арестован 14 ноября 1937г. и 17 ноября 1939г. осужден особой тройкой при Управлении НКВД по Житомирской области к 10 годам исправительно-трудовых лагерей по статье 54-10 УК УССР ( статья 58-10 по УК РСФСР – А.Р.). Реабилитирован в 1989 году по делу 1939г. Дальнейшая судьба неизвестна . Так написано в статье -Тимиряев Е.Р. Список священнослужителей, уроженцев и жителей Житомирской области, репрессированных в 1920-1950 годах// Православная Житомирщина. 2001. Серпень-Вересень.С.7.

И тут – бывает же такое – получаю из Лондона воспоминания С.В. Рацевича, который с 1940г. был узником Вятлага и являлся одним из организаторов музыкально-драматического театра Вятлага. Прислал мне эти воспоминания его сын Алексей Степанович Рацевич, проживающий сейчас в столице Великобритании. Рацевич Степан (Стефан) Владимирович родился в Петербурге в 1903 году. Отец-врач, погиб на фронте в Русско-Японскую войну в 1904 году. Мать - учительница музыки по классу фортепиано -воспитывала его на средства от частных уроков. В 1913 году они с матерью переехали на постоянное место жительства в город Нарву, где пережили две революции и позднее оказались вне Родины, в буржуазной Эстонии. В 1921 году он окончил Нарвскую гимназию, поступил в Тартуский университет, но, из-за отсутствия средств, закончить его не смог. Работал на Русско-Балтийском заводе в г. Таллине, на лесопильном заводе в г. Нарва, на сплавных работах под Нарвой, вертельщиком колеса на табачной фабрике. Рано увлекся сценой и сценической деятельностью, все свое свободное время отдавал ей. Играл с любителями и профессионалами, участвовал во многих спектаклях на художественных сценах г. Нарвы. В 1929 году поступил театральным инструктором в район русского расселения Причудья и Принаровья, где проработал до 1940 года.

С ликвидацией этой должности поступил на постоянную работу в редакцию газеты «Советская деревня», где и был арестован 29 апреля 1941 года органами НКВД и заочно осужден Особым совещанием г. Москвы на 10 лет ИТЛ, по 58 статье, пункты 10 и 11.

Заключение отбывал в Вятлаге. В 1945 году Указом Президиума Верховного совета СССР, в связи с победой над фашистской Германией, к Рацевичу применили амнистию с сокращением срока заключения наполовину. Кроме того, за хорошую работу и примерное поведение, ему сократили срок еще на полгода и применили зачеты. В декабре 1947 года он освободился из заключения, но в июле 1949 года снова был арестован по старому делу и после восьмимесячных скитаний по тюрьмам Таллина, Ленинграда, Кирова, Красноярска, оказался в ссылке в г. Дудинке. В 1955 году был амнистирован, а в 1956 реабилитирован.

С 1957 года жил и работал в г. Нарве (Эстония). В 1963 году вышел на пенсию и стал писать мемуары, которые закончил в 1964 году. До сего времени мемуары не опубликованы. Умер в 1987 году. Похоронен в Нарве.

Вот что пишет Степан Владимирович в своих мемуарах. «В распоряжении завхоза Гладуновского имелся шкаф с реквизитом, нотами, книгами и прочим скарбом, а также вместительный сундук, в котором хранились не выданные на руки театральные костюмы, мужские сорочки, женские платья, разнообразная обувь, все то, что необходимо для выступления на сцене. Из этого обильного запаса экипировался и я. Время от времени управление Вятлага пополняло запасы одежды за счет умерших на лагпунктах женщин и мужчин. Все лучшее отбиралось для нужд центральной культбригады.»

« Трудно приходилось ставшему моим большим другом по культбригаде Всеволоду Александровичу Гладуновскому, о котором я говорил раньше, как о заведующем сценическим гардеробом и хористом, от вечных притязаний Лео (художественного руководителя театра Вятлага Леонида Николаевича Подкопаева) на лучшие костюмы и обувь, хранившихся в заветном сундуке под тяжелым замком. Лео первым узнавал о поступлениях с центрального склада носильных вещей и требовал от Гладуновского, чтобы тот незамедлительно показывал все ему. Пользуясь тем, что руководство Вятлага не интересовалось и не контролировало, как используется одежда в культбригаде, Лео, не стесняясь, отбирал для себя два-три костюма, несколько пар обуви, понравившиеся сорочки, галстуки, носки и говорил Гладуновскому:

- Запишите, Всеволод Георгиевич, на мое имя. Не в чем стало выступать, все поизносилось, пришло в негодность...

Только один раз Гладуновский попросил Лео вернуть числящееся за ним якобы изношенное белье и пожалел об этом. На старика обрушился каскад оскорблений и угроз. А оборзевший художественный руководитель стал брать из сундука, все, что попрочней и покачественней и... продавал их. По возвращении из поездок Лео стал привозить всякое барахло – рваные пиджаки, замызганные рубашки, стоптанную донельзя обувь - и требовал от Гладуновского их списания, как пришедших в негодность.

Между мной и Гладуновским по этому поводу не раз происходили споры:

- Скажите вы ему, - говорил я, - что вы не в праве идти на противозаконные махинации. При первой же ревизии все откроется и будете отвечать вы, а не Лео.

- Да как я стану возражать, - признавался Гладуновский, - Один раз я нарвался на неприятность, а теперь стоит мне возразить, как Лео выбросит меня из культбригады и направит на общие работы. Мне скоро шестьдесят, разве смогу я сохранить жизнь и вернуться в семью из общей зоны. Рискую, но что поделаешь?..

При этих словах на глазах старика заблестели слезы. В культбригаде Гладуновского любили и уважали за порядочность, доброту и отзывчивость. Все знали, что в прошлом он православный священник из города Житомира с Украины и искренно жалели, как ни в чем неповинного человека. Его обвинили в агитации за сохранение храма и предоставлении верующим возможности свободно молиться.»

«Как-то в разговоре с Всеволодом Александровичем Гладуновским, я доверительно сообщил ему свои сокровенные думы о том, что хотелось бы написать обо всем виденном в заключении, правдиво, ничего не утаивая, рассказать о своей судьбе со дня появления в тюрьме, о людях, тюремном и лагерном быте, словом обо всем, с чем пришлось столкнуться в неволе. Даже заглавие я придумал: «Пятьдесят восьмая», что расшифровывалось как уголовная статья, по которой судили всех без исключения политических заключенных.

Гладуновский пришел в ужас от моей мысли:

- Вы с ума сошли, - в страхе прошептал он и дрожащей рукой оттащил меня в угол барака, чтобы никто не услышал наш разговор, - хотите получить второй срок? Рано или поздно о вашей писанине все равно узнают, стукачей кругом хоть отбавляй. Вас выбросят из театра в лес на общие работы, где вам и придет мучительный конец. Пишите все, что угодно, если вам так хочется, но только не на эту тему...

- А если я буду писать о театре?- вдруг вырвалось у меня, - про наши спектакли, как мы их готовим, как выпускаем на суд зрителей...

- Вот, это то, что надо. За это никто не осудит и не накажет. Начинайте писать дневник театра за каждый день работы, будет, что вспомнить.

В тот памятный вечер я с азартом принялся за работу. Из своего заветного сундучка Гладуновский достал для меня серую, почти оберточную, бумагу и снабдил меня ею, дав в придачу пару карандашей. Договорились, что сперва я буду писать на черновике, а позднее перепишу в журнал, который он достанет в бухгалтерии театра.

Старые культбригадчики со всеми подробностями рассказали, а я записал, при каких обстоятельствах в Вятлаге организовывалась центральная культбригада, позднее преобразованная в театр. Само рождение театра происходило на моих глазах, при непосредственном участии, поэтому не составило большого труда восстановить в памяти все события и занести их на бумагу.

О моем намерении вести дневник театра все сразу же узнали и единодушно поддержали. Как-то за ужином, когда все собрались за столом, ко мне обратился Вязовский и от имени коллектива культбригады стал держать напутственную речь:

- Фиксировать историю культбригады и театра необходимо для нашего общего дела. Нигде в другом месте, как только на страницах вашего дневника будет отражаться жизнь театра. Книга послужит полезным справочником и документом о его деятельности. Вам предстоит отразить на этих страницах повседневную творческую работу театрального коллектива. Она расскажет о многом: каково было отношение к театру руководства Вятлага, в частности о том какую огромную положительную роль в создании театра сыграл начальник управления полковник Кухтиков; как принимались спектакли вольнонаемным составом и заключенными на лагпунктах; какова воспитательная роль театра и как его спектакли поднимали производительность труда среди тружеников леса. Никого и ничего не бойтесь, пишите беспристрастно и объективно о достижениях и недостатках в жизни театра. Бичуйте слабые стороны работы, не стесняйтесь правдиво критиковать игру, как всего коллектива, так и отдельных его представителей. Будьте справедливым, правдивым «Нестором-летописцем». Колите острием пера всех, кто осмелится дискредитировать театр, его высшие идеи, священные задачи.

Не без труда и длительных хлопот Гладуновский достал в бухгалтерии театра три огромных журнала размером 50х30 сантиметров в плотных переплетах и с довольно приличной белой бумагой, позволявшей писать чернилами.

На первой странице первого тома я вывел тушью, каллиграфическим подчерком заголовок:

ИСТОРИЯ МУЗЫКАЛЬНО-ДРАМАТИЧЕСКОГО ТЕАТРА ВЯТЛАГА НКВД / поселок Лесная, Кировская обл./

Результат четырехлетней деятельности театра был впечатлительным. Вслед за «Запорожцем за Дунаем» и «Сильвой» были сыграны оперетты: «Марица», «Свадьба в Малиновке», «Баядера», «Девушка из Барселоны», «Мадамузель Нитуш», «Наталка-Полтавка», «Цыганский барон», «Роз-Мари», «Ярмарка невест», «Жрица огня». Конечно, наибольшей популярностью пользовалась «Сильва». Только в Соцгородке ее играли 30 раз.

Параллельно с музыкальными, ставились и драматические произведения зарубежной, русской и советской классики. После «Нечистой силы» Островского показали пьесы: Лавренева «За тех, кто в море», Островского «Без вины виноватые», Масса и Червинского «Где-то в Москве», Леонова «Нашествие», Катаева «День отдыха», Братьев Тур и Шейнина «Поединок», Гольдони «Хозяйка гостиницы», Червинского «Сады цветут», Горького «На дне», Симонова «Русский вопрос», Твардовского «Василий Теркин».

Вот что удалось пока выяснить о судьбе добрейшего и душевного человека В. А. Гладуновского, а о музыкально-драматическом театре Вятлага, надеюсь, будет написано еще немало.

 

 

 Биография


Алфавитный перечень документов


Архивные новости


Ономастика - история фамилии









© Copyright 2002-2024

Архивное дело. Генеалогия. Родословные. Поиск.

Рассылка 'Генеалогия, история семьи'