Эта история о том, как знаменитый певец Федор Иванович Шаляпин, в паспорте которого было записано «вятский крестьянин», поддержал идею создания первого еврейского оперного театра в «подмандатной», в те времена, территории Палестины.
О создании еврейской оперы мечтал дирижер Мордехай Голинкин.
Мордехай Голинкин родился в 1875 году в еврейской земледельческой колонии Излучистая Херсонской губернии.
Музыкальное дарование мальчика проявилось в раннем возрасте, и он был принят в синагогальный хор кантора Пинхаса Миньковского в Херсоне, у которого выучился нотной грамоте.
Однако для того, чтобы развить свой талант, ему пришлось покинуть Херсон. В городе не было ни музыкального училища.
Пятнадцатилетний Голинкин уезжает в Варшавскую консерваторию, известную своим высоким профессиональным уровнем. Он очень быстро проявил себя как лучший ученик по всем теоретическим предметам.
С 1891 по 1896 год он учился в Варшавской консерватории по классу контрабаса и по классу фортепиано. В 1896 году окончил консерваторию, где был признан лучшим учеником по гармонии и композиции.
С 1896 года начинается работа Мордехая Голинкина сначала в оперном театре Ростова-на-Дону в качестве хормейстера и суфлера. Его карьера уже в качестве дирижера, хормейстера продолжалась в Перми, Рязани, затем были оперные театры Саратова, Казани, Житомира, Киева. Важнейшей вехой в биографии Голинкина становится его знакомство с Федором Шаляпиным в 1912 году. При этом случились маленькое чудо, о котором нельзя не рассказать.
Требования у Федора Ивановича Шаляпина были очень высокими. Отсюда постоянные скандалы с дирижерами. Но уже после первого концерта в Народном доме, где тогда работал Мордехай Голинкин, Федор Шаляпин пришел в восхищение: «Какой замечательный дирижер», — сказал он, — это что-то исключительное».
Шаляпин и Голинкин были буквально одержимы музыкой. Это и стало основой их завязавшейся дружбы, которая продолжалась долгие годы. Шаляпин так высоко оценил профессионализм и музыкальный дар дирижера, что и потом, когда срок контракта с Народным Домом истек, нередко настаивал, чтобы для работы с ним приглашали именно Мордехая Голинкина.
Спорить с Шаляпиным, солистом Его Императорского Величества, никто не отваживался, а потому они много работали вместе. Перед Шаляпиным открывались двери лучших театров России. Однажды он посоветовал администрации Императорского Мариинского оперного театра взять Голинкина дирижером их оркестра на постоянной основе. Мордехай уже дирижировал в этом театре на отдельных спектаклях с участием Федора Ивановича.
Неожиданно для себя, Шаляпин получил решительный и бесповоротный отказ. Ему в вежливой форме объяснили, что евреям работать в Императорских театрах запрещено законом и никакое заступничество, никакие рекомендации не помогут. Шаляпин испытал такое горькое чувство обиды за друга, что тут же посоветовал ему уехать за границу, где он, несомненно, сумеет занять подобающее его дарованию место.
После революции по настоянию Шаляпина Голинкин получает должность главного дирижера театра, которая для многих музыкантов и певцов была пределом мечтаний. Перед Мордехаем Голинкиным, всю жизнь мечтавшим создать еврейскую оперу в Эрец Исраэль, стала дилемма: Мариинский театр или Палестина. «В этой борьбе, — вспоминает Голинкин, — во мне взял верх еврей-палестинец. Бог с ним, с этим блеском карьеры, — еду в Палестину. Решено окончательно».
Он мечтал о том, чтобы его оперный театр в Палестине стал для евреев таким же символом, каким был вагнеровский театр для немцев, «Ла Скала» в Милане для итальянцев. И Голинкин начал сбор средств.
В 1917 году Мордехай Голинкин создает инструментальный квинтет «Зимра». Вскоре этот небольшой коллектив уже гастролировал по всей России. Часть выручки от концертов откладывалась на строительство театра в Палестине. Голинкин хорошо понимал, что сумму ему предстоит собрать немалую. И он решил обратиться к Шаляпину с просьбой, чтобы тот в пользу будущего еврейского театра дал благотворительный концерт.
Существует легенда, что Шаляпин не любил благотворительных концертов. «Бесплатно только птички поют» - будто бы всегда говорил он и, как правило, в таких концертах не участвовал. На самом деле Шаляпин, как и другие яркие представители российской интеллигенции того времени, участвовал в благотворительных концертах и выступлениях. Просто зная, что присутствие Шаляпина всегда обеспечит полные сборы, именно к нему чаще всего и обращались с просьбой о таких выступлениях. Поэтому, наверно, иногда он и отказывал, откуда и пошла такая легенда. И вот в Петрограде появились афиши: « 21-28 АПРЕЛЯ 1918 ГОДА КОНЦЕРТЫ В ПОЛЬЗУ ФОНДА ОБРАЗОВАНИЯ ТЕАТРА В ПАЛЕСТИНЕ ПРИ БЛАГОСКЛОННОМ УЧАСТИИ Ф.И.ШАЛЯПИНА».
Большой зал Петроградского Народного Дома (две с половиной тысячи мест) был переполнен, несмотря на то, что билеты на эти концерты стоили дорого. Желающих послушать Шаляпина оказалось столько, что пришлось пустить в ход добавочные места. Да что там места! Люди стояли в проходах между рядами партера...
На сцену вышел Шаляпин. Легкий поклон публике, едва заметный знак аккомпаниатору, и вот уже полетела над рядами, незнакомая большинству слушателей песня... Зал затаил дыхание, пытаясь разобрать слова. Но тщетно! Язык, на котором она исполнялась, был незнаком почти всем зрителям. Шаляпин исполнил «Атикву» на иврите. Для справки. Атиква - государственный гимн Израиля. Его слова написал Нафтали Цви Имбер (1858-1909). Созданный в 1887 году, он стал гимном Сионистского движения.
Надо отметить, что в те годы иврит был распространен очень мало. Его знали, в основном, только священнослужители. Почти все российские евреи говорили только на идиш.
Со стороны Шаляпина это было Провидение. Никто ведь тогда не знал, что через 30 лет в мире появится государство Израиль и «Атиква» будет гимном этого государства.
Концертная программа великого певца, кроме известных произведений из его репертуара, включала также песни на идиш, в том числе песню Ю.Энгеля «Лежит дитя в колыбели». «Шаляпин, — писал в своих мемуарах Мордехай Голинкин, — дал в этом концерте право гражданства еврейской песне и еврейским языкам на русской эстраде». По окончании концерта члены комитета, представители публики вместе с Шаляпиным поднялись на сцену, и фотограф запечатлел это событие. Доход от концерта — 90 тысяч рублей — был передан для основания Фонда создания оперного театра в Палестине.
Собрать нужную для строительства оперного театра сумму Голинкину так и не удалось. Но он уехал в Палестину и создал в Тель-Авиве оперную труппу.
28 июля 1923 года в Тель-Авиве в кинотеатре «Эден» поднялся занавес и оркестр под управлением Мордехая Голинкина прелюдией к опере Верди «Травиата» открыл представление.
Все оперные партии исполнялись на иврите. Этот день стал официальным днем рождения Израильской оперы, важной вехой в музыкальной жизни страны.
В последующие годы молодой оперный театр под управлением Голинкина поставил еще около двадцати спектаклей; в их числе «Аида», «Гугеноты», «Риголетто», «Русалка», «Кармен», «Жидовка» Галеви и другие.
Свою связь с Федором Ивановичем Шаляпиным Голинкин не прерывал.
В 1936 году он встретился с певцом в Париже и обсудил с ним вопрос об устройстве благотворительных концертов за границей и в Палестине в пользу оперного театра.
Голинкин приглашал Шаляпина стать художественным руководителем Палестинской оперы. Готовилась гастрольная поездка Шаляпина в Палестину, которая не состоялась из-за болезни певца. В своем последнем письме Голинкину Шаляпин пишет: «Дорогой Марк Маркович! (так в России называли Мордехая Голинкина). Спасибо, друг, за чудное письмо. Мне приятно, что Палестина и все тамошние евреи помнят меня и мои порывы, которые я сделал искренне, от всей души. К сожалению, я очень серьезно захворал — расширение сердца».
Об особом отношении великого русского певца к еврейским национально-культурным проблемам свидетельствует и его участие в спасении театра «Габима» от преследования завистливых недоброжелателей, добивавшихся закрытия первого ивритского театра. По просьбе основателя «Габимы» Наума Цемаха Шаляпин обратился к Председателю Моссовета Льву Каменеву с ходатайством сохранить театр. Он привел очень веские аргументы, обосновывающие значение этого национального коллектива. Федор Иванович устроил Цемаху прием у Каменева. Габимовский спектакль «Диббук» Шаляпин посмотрел вместе с К.С. Станиславским. Спектакль произвел сильное впечатление на обоих.
Шаляпин тогда написал актерам: «Прекрасному театру «Габима». Бросайте, бросайте в священный огонь вашего алтаря сердца, честные актеры! Знайте, что светом пламени вы озаряете мысль и открываете путь слепцам".
Не забывали и Голинкина в далекой России. В 1927 году он получил телеграмму из Москвы от режиссера Валентинова, приглашавшего его на работу в наступающем зимнем сезоне.
В 1932 году аналогичное приглашение Мордехай Голинкин получил от известного режиссера, коллеги по совместной работе в Петербурге Боголюбова.
Боголюбов писал ему: «Дорогой, милый Марк Маркович, много раз я думал о Вас, и мысль перетянуть Вас к нам не оставляет меня никогда... Вы, как большой дирижер и человек железной воли, могли бы сейчас в СССР занять одно из видных мест...».
На это письмо Голинкин ответил: «Я бы с особым удовольствием работал вместе с моими старыми друзьями, но, исполняя Вашу просьбу быть откровенным, признаюсь чистосердечно, что я палестинский гражданин и здесь мой дом. В Россию я могу приезжать лишь на время сезона при условии гарантированного свободного возвращения на родину после сезона».
Умер Мордехай Голинкин в 1963 году в Израиле. Похоронен он на старом кладбище города Ришон ле-Цион.
Между могилами оснвателей и первых жителей этого красивого городка, стоит скромное надгробие, на вертикально установленной плите которого барельеф: кисть руки с дирижерской палочкой. Под ней надпись на иврите: «Мордехай Голинкин, сын Мордехая. Основатель и дирижер израильской оперы. Скончался 4 кислева 5724 года в возрасте 88 лет. Да будет благословенна память его».
Именем Голинкина названа одна из улиц города.
Он оставил воспоминания, в которых Шаляпину посвящено немало страниц. К сожалению, эти воспоминания до сих пор не переведены на русский язык.
Александр Рашковский, краевед 15 февраля 2008 года.
Главная
Об авторе