Архив Александра Львовича Рашковского
Был ли С.М. Киров борцом за народное счастье и как реагировали на его убийство в нашем крае.
В газетах и других СМИ идет оживленная дискуссия о возвращении нашему городу старого названия. Главные аргументы противников возвращения старого названия: Сергей Миронович был чистый, светлый человек, любимец партии и всего народа и жизнь свою положил за народное счастье. Архивные документы того времени, однако, этого не подтверждают.
Вот, например, выписки из материалов райкомов партии Кировского края за 1935 год по проработке закрытого письма ЦК партии «Об уроках событий, связанных с убийством С.М. Кирова».
«Ученик Верхокамской неполной средней школы Мурашинского района комсомолец Чичерин говорил среди учеников: «Скоро ли перебьют всех членов Политбюро и построят ли они – коммунисты – в 20-й пятилетке социализм?».
«Ученики Боровицкой неполной средней школы Мурашинского района Чуланов и Шалагинов протаскивали среди учащихся контрреволюционные анекдоты, а коммунисты-педагоги Ромашков и Киселев об этом знали, но никаких мер не приняли (не доложили в райком партии или НКВД – А.Р.)».
«В лесохимическом техникуме Верхошижемского района студенты выбрасывали лозунг «Дайте свободу слова и печати!». В материалах райкома нет указания, были ли среди учащихся комсомольцы, но очевидно, что до проработки письма комсомольская организация техникума никак на это не прореагировала.
«Комсомолец Вараксин из Омутнинского района, сын члена партии Вараксиной, связался с контрреволюционной террористической организацией». В документе не было указано в чем состояла террористическая деятельность. Скорее всего, Вараксина обвинили голословно, что тогда было в порядке вещей.
«Комсомолец Бердников из Советского района сказал: «Кирова убили из-за женщины». Очень любопытно, что уже тогда слухи об этой версии даже в то время доходили до районов нашего края.
«Еще в 1933 году у учащихся Татауровской школы Сунского района имелись фашистские значки. Молодежь организаций потребительского союза читает нелегальную литературу. Очень жаль, что в документе нет списка этой литературы. Однако, он показывает, что даже тоталитарный режим не может превратить абсолютно всех в рабов.
«Студентка Кировского ветзооинститута Белослудцева, комсомолка, пела в общежитии Интернационал в похабной переделке». Было бы очень интересно найти этот текст. Нашим собирателям фольклора такая переделка, насколько мне известно, пока не попадалась.
«Комсомолка Гребенева рассказывала контрреволюционные анекдоты».
«В артели «Север» комсомольцы Зубарев и Тихомиров, под влиянием высланного троцкиста Иванова, вышли из организации, а бывший комсомолец Зубарев написал объявление: «Кто придет на собрание, дадут поллитра водки».
«Комсомолец Румянцев со спичечной фабрики «Красная звезда» на занятиях партийной школы стремился протащить теорию Троцкого о невозможности построения социализма в одной стране».
«Кикнурский райком комсомола выдал некому Гордееву комсомольский билет и направил его на работу в Госбанк. Гордеев же никогда не был комсомольцем, а оказался вором и растратчиком. Можно подумать, что одно мешало другому.
«В Кайском районе, прениях говорили о слабости работы НКВД, где приводили в пример убийство судьи в этом районе, которое до сих пор не раскрыто».
«Заведующий паспортным столом в Котельниче, член партии Вуколов снабдил паспортом своего брата, лишенца».
«Товарищ Соснин из Малмыжского района отметил, что НКВД за месяц до убийства знало о готовящемся покушении на Кирова, но мер не приняло».
«Начальник Малмыжского районного отдела НКВД говорил, что среди отдельных чуждых элементов имелось суждение: «Надо бы еще кого-нибудь стукнуть, тогда бы хлеба было побольше и жилось получше».
«На Слободской спичечной фабрике работает троцкист Кропотов сбежавший с Дальнего Востока».
«В больнице Котельнича работают врачи Аншин, в прошлом активный меньшевик, и Князев, сын крупного торговца и промышленника».
«На Кировском комбинате политехнического оборудования работал Гайда, бывший владелец кустарного производства, который говорил: «Советские деньги – это не деньги». Однако, администрация комбината, после его увольнения, дает ему работу на дом. Видимо он был хорошим специалистом с образованием, а их было тогда очень мало, как , впрочем, и сейчас.
«Тихвинский, диспетчер комбината, сын архирея. Кашменский, прораб комбината, бывший работник издательства «Русское слово».
«Долматов, преподаватель ветзоотехникума, сын эксплуататора исключен из партии, но продолжает читать лекции по историческому материализму».
«Начальник отдела снабжения мясокомбината – бывший торговец».
«Иванов из артели «Север» нарисовал портрет Сталина в виде белого офицера. Видимо Иванов был блестящим провидцем, так как после войны Сталин стал маршалом с похожей формой.
«Работник Госбанка Селенкин, выступая на семинаре пропагандистов, заявил, что Красная Армия, как и все армии, разрушает производительные силы страны». Здесь комментировать нечего, поскольку это абсолютно верно.
«Пономарев, специалист по землеустройству в Кирове, бывший комиссар правительства Керенского в городе Яранске».
«Заводская, педагог Осиновской школы, была на службе у белогвардейцев».
«Чубаров, директор Кировского спиртоводочного завода, заявил, что все бывшие белогвардейцы на заводе работают хорошо и влияния на рабочих не оказывают».
«Пензенцев, член партии из Оричевского района, в частной беседе с беспартийными, рассуждал о том, что, мол, Зиновьев не виноват в убийстве Кирова».
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.151-173).
А вот еще сообщения аналогичные сообщения.
«Рютин и Слепков из зиновьевской оппозиции (это ошибка – ни тот, ни другой к этой оппозиции никакого отношения не имели – А.Р.) устроили заговор по вопросу, что демократия в партии зажата. Вчем же был заговор? Действительно была зажата.
Зиновьев и Каменев знали этот заговор, но ЦК и ЦКК о нём не сообщили».
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.6).
«Деревенские коммунисты нашей организации, считали убийство Кирова, как личные счёты с Николаевым. Другие говорили, что одного убили, другой умер (Куйбышев) скоро руководить будет не кому».
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.7).
Факт наличия фашистских значков у учащихся Татауровской школы в 1933 году, есть отражение недостаточной работы по воспитанию молодёжи». Можно констатировать, что появление в наше время неонацистов имеет давние корни.
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.8).
В Слободской совпартшколе разоблачена курсантка Попова, которая заявляла «На что нам газеты? Они всегда врут. Наши вожди ничего не делают, а только штампуют бумаги».
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.22).
На собрании Слободского спиртзавода раздавались возгласы:
«И хорошо, что убили!».
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.24).
Пионерка Нора Соколова разоблачила контрреволюционную группу на станции Вахрушево». Бедная девочка! Даже детей партийное руководство использовало для своих грязных дел.
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.26).
На Калининском винзаводе рабочие говорили: «Ну, что убили, убили и всё. Лучше было бы, если бы нам хлеба давали побольше».
Слесарь Бурлаков говорил: «Что нам дала партия, которая нас оставила без всего. Без хлеба нас оставила».
В совхозе рабочие говорят: «Сказали, что карточная система отменена и рабочие получат, сколько захотят, а вышло наоборот - карточная система есть, только без карточек».
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.36).
Завпарткабинетом Ветзооинститута Малышев рекомендовал контрреволюционную литературу Угланова, Каменева и Томского, а директор института квалифицировал это как политическую безграмотность.
Данич (КУТШО), ссыльный троцкист, контрабандист. Приехал из Восточной Сибири, где был арестован за контрабанду табака.
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.67).
Мурыгин, плановик Сарапульского Заготзерно, соучастник Емельяновых (тех самых, которые скрывали Ленина и Зиновьева в Разливе – А.Р.), сосланных по делу об убийстве Кирова, бывший участник зиновьевской оппозиции.
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.79).
«Пушкин в своих стихах лучше умел выступать против капитализма, чем наши вожди. Раньше на 25 руб. лучше жилось, чем сейчас на 450. После отмены карточек положение ухудшается».
(ГАСПИКО, ф.1255, оп.1, д.194, л.88).
Все эти высказывания показывают, что большинство членов партии практически ничего не знало о Кирове, и было абсолютно равнодушно к его убийству. Они были озабочены своими жизненными проблемами, не забывая о доносах, которых немало в приведенных сообщениях. Да что члены партии!
Воспоминания А. Самарцева о поездке в Ленинград, в гости к Кирову это тоже миф. Самарцев, после выхода книги Антонины Голубевой «Мальчик из Уржума», начал выдавать себя за лучшего друга его детства, что, однако, воспоминаниями других одноклассников Сергея Кострикова не подтверждается. Благодаря такому ореолу, он стал «главным специалистом по детству Кирова» и даже подписывал справки об этом, что также подтверждается архивными документами.
А вот сообщения уполномоченного ОГПУ по Ужумскому уезду, с родины Мироныча, за 1927 год, которые показывают другие аспекты «благородной» деятельности Сергея Мироновича в Ленинграде.
«Гражданка Манефа Николаевна Казанцева, работающая в Уржумском детском доме, недавно возвратилась из Ленинграда, где проводила свой очередной отпуск. В разговоре с женой парикмахера города Уржума Куклиной, она передавала ей, что жители города Ленинграда страшно настроены против евреев. Эта ненависть у них появилась вследствие того, что на всех фабриках и заводах города на должностях инженеров и техников служат евреи. Пролезают они таким путем. Если на заводе служит видный еврей, то он тянет за собой другого еврея, тот третьего. За это их рабочие и вообще население города очень ненавидят.
Если в трамвае едет еврей, то по его адресу едущая публика отпускает колкости, а он, бедный, на это не смеет и слова сказать».
На самом деле, это была политика партийных властей, которые в пылу внутрипартийной борьбы (известно, что Зиновьев и Каменев были евреи), стремясь отвести от себя народный гнев из-за низкого уровня жизни, не брезговали использовать и национальный ресурс, разжигая в городе антисемитизм. В России ведь всегда было два главных вопроса: «Что делать?» и «Кто виноват?».
«Партия и комсомол в Ленинграде (первым секретарем Ленинградского обкома с 1926 года уже был Киров – А.Р.) зарекомендовали себя плохо: на комсомольцев многие смотрят как на хулиганов, а из партии многие выходят. Вступить в партию в Ленинграде можно легко, не так как у нас в Вятской губернии (агентурные сведения от 16 августа 1927 года)».
(ГАСПИКО, ф.12, оп.9, д.8, л.138).
То же самое происходило в Москве и это видно из следующего сообщения.
«Гражданка Пономарева, жена преподавателя Уржумского педагогического техникума, в разговоре с гражданином Козловым сказала ему, что нынче летом они собирались переехать в Москву. Однако, муж съездил туда и узнал, что там ежедневно пропадает много маленьких детей. Их ловят жиды и режут для мацы, приготовляя мацу из детской крови, причем гражданка Пономарева говорила, что эти данные публикуются в газетах». (Как тут не вспомнить знаменитое дело по аналогичному обвинению Бейлиса, в защиту которого выступили Л.Н. Толстой, В.Г. Короленко и многие другие выдающиеся люди России – А.Р)».
(ГАСПИКО, ф.12, оп.9, д.8, л.255).
В литературе доперестроечного периода написано немало о том, какую хорошую жизнь обеспечил питерскому пролетариату С.М. Киров, какой блестящий руководитель он был. Однако, опубликованные документы того периода говорят совсем о другом.
Вот что писал в дневнике 1933 года А.Г. Маньков, рабочий одного из ленинградских предприятий. Его дневник опубликован в 2001 году в издательстве «Европейский Дом».
«7 апреля. Хозяйственный упадок в стране, жесткий товарный голод, инфляция. За последнее время проходит волна снижения зарплаты. У рабочих (у пролетариата! у диктатора-то!) урезание заработка происходит через увеличение норм выработки, снижения расценок, проводится путем газетной циничной, ни прикрытой ориентации на «лучшего, честного рабочего». А вот образчик государственных так называемых коммерческих цен в рублях на продукты питания: хлеб за 1 кг – 2=50, колбаса за 1 кг – от 20=00 до 30=00, сахар за 1 кг – 15=00, мясо за 1 кг – 10=00. Если принять во внимание, что продуктов, выдаваемых по нормированным ценам (пайков), едва хватает дня на три, на четыре (а выдают их на месяц), что, например, на нашем заводе зарплата сплошь и рядом падает до 50-60 рублей в месяц, то можно себе представить, насколько низок и ничтожен жизненный уровень большинства людей (с.26-27)».
Такое же положение рабочих было и в нашем городе, о чем сообщало Вятское ОГПУ в сводке от 8 февраля 1933 года.
«По нашим данным, систематические задержками зарплаты и повышение цен вызывают среди рабочих лесозавода №1 им. Степана Халтурина следующие суждения.
«Советская власть за работу гроши дает, да и то не вовремя. Если так будет дальше, то все подохнут с голода».
«Советская власть с мужика кожу содрала, а теперь добралась и до рабочих».
«Не жизнь, а жестянка. Цены на обеды дорогие, а подсобные рабочие получают в день 1=60 руб.
Этого им не хватает не только для семьи, но даже для себя. Ходят по деревням и сбирают хлеб».
(ГАСПИКО, ф.99, оп.5, д.13, л.27-28).
Усердие местных властей по присвоению имени тов. Кирова улицам, площадям и организациям, после его убийства, грозило тем, что в крае скоро нечего уже будет переименовывать. Поэтому, как это не удивительно, был выпущен Циркуляр Кировского Краевого исполнительного комитета от 21 января 1935 года.
«Впредь предлагается, прежде чем ставить в районе вопрос о присвоении учреждению, улице, площади и т.п. имени тов. Кирова, получить на это разрешение Крайисполкома и, только после этого, развертывать работу на месте».
(ГАКО, ф. Р-2168, оп.1, д.332, л.4).
Из-за этого циркуляра в районах края происходили такие казусы.
Вот выписка из протокола от 14 декабря 1934 года Президиума Слободского райисполкома.
«Постановили:
- Присвоить городской школе №4 имя тов. Кирова.
- Переименовать Вятскую улицу в улицу Кирова и Советскую площадь в площадь Кирова».
Однако, 27 января 1935 года в райисполком было направлено письмо крайисполкома об отмене этого Постановления. К счастью, название улицы Вятской в городе Слободском осталось.
(ГАКО, ф. Р-2168, оп.1, д.332, л.5-6).
Аналогичное, происходило даже на родине Сергея Мироновича.
Письмом от 27 января 1935 года крайисполком отменил Постановление Президиума Уржумского райисполкома от 9 января 1935 года о присвоении имени С.М. Кирова Воробьевскому лесозаводу.
(ГАКО, ф. Р-2168, оп.1, д.332, л.10-11).
Как тут не вспомнить выкрик из «Записных книжек» Ильи Ильфа «Есть здесь что-нибудь не имени?».
Что и говорить - комментарии излишни!
Александр Рашковский, вятский краевед, 8 мая 2008 года.
|