Сколь много бездельников вещают с телеэкранов,
сокрушаются в газетных статьях, мол, культура гибнет, высокоинтеллектуальные
книги не печатаются, читатель деградирует, поглощая низкопробные детективы
и слащавые "дамские
романы". Вранье беспутное, добротные монографии выходят в свет, правда,
если их авторы талантливы, умны, пишут "в тему и по делу". Именно о такой
редкой в наши времена книге я и поведу речь.
Только что из-под типографского станка вылетела, как горячий пирожок из
печи, монография доктора филологических наук Т.С.Царьковой "Русская стихотворная
эпитафия XIX-XX веков: Источники. Эволюция. Поэтика", изданная под эгидой
Института русской литературы (Пушкин-ского Дома) Российской Академии наук
Русско-Балтийским информаци-онным Центром БЛИЦ (намеренно подробно указываю "координаты" почтенных
учреждений, осуществивших столь благородный, но опасный в коммерческом
плане проект; СПБ., 1999).
Не часто бывает, чтобы научная монография читалась на одном ды-хании долгие часы,
как приключенческий роман, но в данном случае это так (ей Богу). Первая (пионерская
в истинном смысле) монография заполняет зияющую лакуну в изучении жанра стихотворных
кладбищенских надписей, опосредованно отражающих существенные составляющие ми-ровоззренческого
и конфессионального менталитета русской нации (уф, передохну, уж больно лихо
закрутил фразу). Впрочем, все сие - святая правда. Перечислю заголовки глав книги:
I. Определение эпитафии: Объем понятия. Источники; II. Эволюция жанра; III. Поэтика
эпитафий.
Основное внимание автор уделяет впервые в таком объеме вводимым в научный оборот
источникам эпитафий, историко-типологическому описанию "надгробных надписей",
их классификации, долговременной (сквозь десятилетия) эволюции, изучению поэтики
этих одномоментно на-ивных и глубоких специфических опусов.
Скрупулезно, с узорчатым умом и тонким вкусом применяя разнообразные методы
филологического анализа, исследовательница приводит читателя к удивительно интересным,
свежим, неожиданным, парадоксальным выводам (к каким, утаю; ценитель пусть сам
разбирается, ежели воз-жаждет). Скажу одно: братья и сестры, не так уж плохи
наши дела, ничего ужасного не может приключиться со страной, где так хранили
память об ушедших (минус десятилетия советской эры). Вера, смирение, терпение,
телесное ощущение сопричастности горнему и вечному (если вновь про-растут в душе,
крови и плоти россиян после "экстирпации" 1917 г.) помогут починить, наладить
и запустить маховик нормальной, человеческой, цивилизованной, согретой и надышанной
прежними поколениями истории.
Иногда образцы жанра, преизобильно представленные в исследовании, поражают сокровенным
фосфоресцирующим светом истины. Приведем надпись с могильной плиты "потомственного
дворянина Л.Ф.Германа" (мир праху его), похороненного в 1904 г. на Старом клад-бище
города Ефремова Тульской губернии: "Смерть есть жизнь // В бес-смертном Боге,
// Жизнь есть смерть // В своем итоге". В этих безыскусных словах просвечивает
некая - пленительная и губительная - голова кружится и виски холодеют - тайна.
Такого ранга тексты щедро рассыпаны на страницах книги.
Привлечет читателя и толковый разговор об эпитафиях-эпиграммах, которые предназначались
не умершим, а живущим современникам. Вот ярчайший перл (Н.Ф.Щербина - И.И.Панаеву): "Лежит
здесь, вкушая обычный покой неизвестности, // Панашка, публичная девка российской
словесности".
Много внимания автор уделяет "серьезным" и ироническим эпитафиям, созданным
профессиональными поэтами разных веков и эпох. Про-цитируем одну, принадлежащую
перу крупнейшего представителя "лианозовской школы", нашего современника Игоря
Холина: "Умерла в бараке 47 лет. // Детей нет. // Работала в мужском туалете…
// Для чего жила на свете?" Есть все же феноменальный, кощунственный, богоборческий
нравственно-этический изъян в постмодернистском миропонимании и миропереживании.
С содроганием думаю о том, что в своем посмертном пакибытии поэт "въехал": недалекие, "простые" люди
угодней Господу, нежели высокоодаренные и "сложные".
Читательское внимание привлечет, несомненно, и нетривиальный анализ многочисленных
поэтических автоэпитафий. В копилку исследовательницы вношу свою лепту; "сей
секунд" накарябал: "Под камнем сим // Судьбой гоним (вариант: Женой храним) //
Лежит Сергей // Поэт, не гей.// Нелысый "непидарас". // Певец пролетарских масс.
// Мирянин, не иерей. // Русскоязычный нееврей" (Сергей - мое родовое имя; Василий
Пригодич - литературный псевдоним). Юморок - сомнительно-висельнический, но вполне
в духе "актуально-репрезентативных" постмодернистских штудий.
Монография завершается разделом "Дискуссионные вопросы", где, полемизируя с предшественниками
и подводя итоги исследования, автор пунктиром намечает путь продолжателям и последователям.
Отличная книга. Главное достоинство ее - мощная генерация читательской мысли.
Главная
Об авторе